Валерий Лялин и Андрей Черцов: «тринадцатилетний капитан» и его наставник

Отмечая в эти дни 80-летие битвы за Кавказ, мы неизменно отдаем дань уважения доблести советских моряков в годы Великой Отечественной войны. В ее истории Краснознаменный Черноморский Флот навсегда остался примером массового героизма. В его славной боевой биографии одной из самых ярких страниц по праву можно назвать подвиг «тринадцатилетнего капитана» - юнги с торпедного катера Валерия Лялина.

Впервые об этом я узнал еще шестилетним дошкольником. Едва научившись читать, зачастил в сельскую библиотеку, где мне и попался на глаза девятый номер советского детского журнала «Пионер» с изображением на обложке катера, прорывающегося сквозь завесу разрывов на поверхности воды. Жадно прочитав статью, я испытал неподдельное восхищение тем мужеством, которое мальчишка явил в критическую минуту, когда спас от неминуемой гибели корабль и его экипаж. Но – обо всем по порядку.

Валерий Иванович Лялин родился на далеком Севере, в Тюмени, в семье разнорабочего в 1929 году. В 1935-м родители переехали в Салехард, тут он и пошел в школу. Учеником был весьма способным, даже спустя годы учителя отзывались о нем очень неплохо. Но все изменилось, когда началась война. Валера решил, во что бы то ни стало, попасть на фронт. Но выбраться из Салехарда было не так просто - только в короткий период летней навигации здесь курсировал теплоход, попасть на который мальчишке без сопровождения взрослых оказалось крайне сложно. Но все же перед самым закрытием судоходства, в начале осени 1942 года парнишка сумел-таки проникнуть на судно, на тот момент ему было всего лишь двенадцать лет!

Родители узнав, что сын исчез, даже не догадывались сделать запрос в управление речного пароходства. Они стали обращаться к местным промысловикам, геологам, охотникам и рыболовам. Ребенка искали до зимы, потом прекратили, посчитав, что он заблудился в тундре. Но юный храбрец не только уцелел в пути, но и добрался до… Батуми!

В порту он с группой мальчишек стал постоянно ходить на пристань, где любовался советскими боевыми кораблями. В то время там обслуживалась 1-я Севастопольская бригада торпедных катеров под командованием капитана 1-го ранга Филиппова. Надо ли говорить о том, что мечта о боевых походах в открытом море не оставляла ребенка ни на минуту.

Тут и заприметил смышленого паренька совсем еще юный командир торпедного катера ТКА 93 лейтенант Андрей Ефимович Черцов. Наш земляк - уроженец станицы Пашковской Екатеринодарского отдела Кубанской области, где окончил школу-семилетку, затем – Кубанский медицинский рабфак в Краснодаре. По комсомольской путевке был направлен на службу в РККФ. Когда разразилась Великая Отечественная война, Черцову едва исполнилось 24 года. Вот как об этой их первой встрече он сам вспоминал уже после окончания войны в своих мемуарах:

«Мы с механиком пошли за фруктами и орехами. Идем по набережной. Вдруг чувствую, что кто-то дергает меня за полу кителя. Обернулся. Вижу: паренек лет двенадцати — тринадцати, босой, грязный, оборванный. 
— Что тебе?
— Дяденька командир, возьмите меня на корабль.
— А родные есть?
— Папа командиром был, погиб на фронте, а маму на заводе при бомбежке убило.

Вспомнил я свое детство, как беспризорничал, чувствую: в горле запершило. Жаль мальчишку. Правда, теперь время другое — не пропадет, в детдом устроится. А может, все же его воспитанником взять хотя бы временно, пока на ремонте будем стоять?
— Что, механик, — говорю, — с мальчишкой делать будем?
— А чего с ним делать, — отвечает, — взять на катер и весь разговор.
— А потом что?
— В школу юнг устроим.
Так Валька попал в нашу дружную морскую семью». (цит. по: Черцов А.Е. В огне торпедных атак. — М.: Воениздат, 1959.)

Следует все же отметить, что зачислен был в экипаж катера Валерий Лялин в качестве ученика-моториста. Само собой разумеется – под личную ответственность командира корабля. На судне воспитаннику поблажек никто давал, службу приходилось нести наравне со всеми взрослыми моряками. А все свободное от вахты время уделялось боевой учебе, освоению судовой специальности, в чем новоиспеченный юнга весьма преуспел.

Эти успехи были особо отмечены командованием. Из наградного листа: «За время пребывания на ТКА 93 с мая месяца 1943 года Лялин с большой энергией помогал личному составу катера в его ремонте. Плавая воспитанником на катере, за 2-3 месяца освоил технику управления мотором и скоро мог самостоятельно нести вахту на походе, а также научился устранять мелкие поломки». (Приказ Командующего Черноморским Флотом №: 42с от 06.05.1945)

18 июля 1943 года в составе экипажа катера юнга уже принимал участие в своей первой боевой операции – минных постановках на коммуникациях противника в Керченском проливе. При возвращении в базу на ТКА вышел из строя мотор. Ученик – моторист Лялин своевременно выявил неисправность и под руководством моториста корабля устранил течь масла, тем самым обеспечил возвращение судна в порт назначения.

Затем, в период недолгого ремонта, Валера освоил вторую специальность, став стрелком-наводчиком пулемета ДА, смонтированного в турельной установке на рубке катера. Он досконально изучил материальную часть и научился метко стрелять не только по наземным, но и по воздушным мишеням. Уже в следующем походе нес ночную вахту ПВО, обеспечивая прикрытие минных заградителей от вражеских атак с воздуха.

Наступала осень. К сентябрю 1943 года наши войска готовились окончательно разгромить противника на Таманском полуострове, где гитлеровцы создали мощный оборонительный рубеж, получивший название «Голубая линия». Сами вражеские генералы считали его неприступным. Вот тогда-то и родился у командования 18-й десантной армии совместно со штабом Краснознаменного Черноморского флота дерзкий замысел: осуществить высадку морского десанта в самый главный узел вражеской обороны – Новороссийский порт.

По данным разведки, развалины города и побережье вокруг Цемесской бухты представляли собой к тому времени сплошной укрепленный район. Подходы к фарватеру простреливались плотным артиллерийским и минометным огнем, берег был опоясан проволочными заграждениями и защищен минными полями. Необходимо было ворваться внутрь порта и высадить десантников прямо на полуразрушенные молы и причалы, где противник оборудовал многочисленные, хорошо защищенные огневые точки.

Первый бросок десанта, перед которым ставилась задача захватить участки высадки для основных сил и уничтожить вблизи них огневые точки и заграждения, было решено провести с торпедных катеров, как наиболее быстроходных и способных на большой скорости преодолевать простреливаемые участки.
Одним из таких катеров и был верткий ТКА 93, которым командовал лейтенант Черцов. На этот раз предстояло идти не просто на серьезное и опасное дело, но практически – на верную гибель. Потому, как ни просил воспитанник Лялин своего командира взять его с собой в этот поход, лейтенант ответил ему категорическим отказом. 

В сентябрьскую ночь ТКА 93 вместе с другими катерами ворвался в захваченную врагом бухту. Под шквальным огнем он выпустил торпеды по расположенным на причале огневым точкам. Мощным взрывом некоторые из них были буквально сметены в воду. По оставшимся в живых гитлеровцам бил из пулемета боцман старшина 2-й статьи Панин. И хотя над катером свистели пули и осколки снарядов, Черцов уверенно подошел к намеченному месту и высадил десантников первого броска. 

Затем развернул катер и, как это было предусмотрено планом, полным ходом вышел из бухты и помчался в Геленджик за второй партией десанта. Приняв на борт двадцать пять человек, погрузив несколько десятков ящиков с патронами и гранатами, командир повел судно обратно. Когда ТКА 93 подошел к порту, начало светать. К тому же противник подтянул к берегу дополнительную артиллерию. Завыли шестиствольные реактивные минометы, их залпы создали почти сплошную огневую завесу. Бросая катер из стороны в сторону, меняя скорость, Черцов пошел на прорыв. Почти сразу в катер попал снаряд, осколки которого вывели из строя один мотор. Скорость корабля резко уменьшилась...

И в это мгновение командир увидел своего воспитанника. Оказалось, что, когда катер принимал вторую группу десантников, Лялин вместе с ними проскользнул на корабль. Ощутив удар снаряда по катеру и снижение скорости, он оставил свое убежище, в котором просидел все время перехода из Геленджика, и выскочил на палубу!

Черцов приказал юнге спуститься в моторный отсек и передал туда, чтобы его посадили между моторами. Это было сейчас наиболее безопасное место. Катер уже входил в порт, когда его корпус буквально изрешетили осколки разорвавшихся рядом снарядов. На судне было много раненых. В их числе боцман Панин, главный старшина Ченчик. Вскоре получил ранение стоявший за штурвалом Черцов. Снова рядом с бортом взорвалось несколько мин, второй мотор тоже заглох...

Когда казалось, что уже все кончено, наверх выбрался Валера и доложил об устранении неисправности. Один из двигателей удалось снова запустить, катер подошел к берегу. Десантники спрыгнули в воду и, поднимая над головами автоматы, ящики с патронами и гранатами, двинулись вперед. 

А в это время мотористы Кузнецов и Шаманский, стоя уже по колено в воде, заделывали пробоины в моторном отсеке. Когда на катере не осталось ни одного десантника, Черцов дал полный назад, стремясь скорее отойти от берега. В это время рядом с катером раздался еще один мощный взрыв, Черцова сильно ударило в спину, и он упал рядом со штурвалом, потеряв сознание. Повинуясь переложенному при падении командира рулю, катер начал описывать циркуляцию, а вокруг него вставали всплески от взрывов снарядов и мин.

Час пробил…
Валерий Лялин выбрался из моторного отсека, перебрался через искореженную взрывами обшивку ограждения и втиснулся в рубку. Здесь обнаружил лежащими в крови командира катера и механика. Юнга потянулся к штурвалу. Встав на ящик с боцманским имуществом, он рассмотрел в ветровое стекло и защитный мол, от которого они только что отошли, и освещаемую взрывами и прожекторами бухту. Но самое страшное что, он увидел – это развороченный взрывом нос катера...

Именно тогда тринадцатилетний мальчишка принял поистине взрослое мужское решение - заменить рулевого! Он сжал обеими руками штурвал и, напрягаясь всем телом, начал его вращать, стремясь прекратить циркуляцию, чтобы лечь на курс в открытое море. Полузатопленный торпедный катер, хоть и с трудом, но все же подчинился детским рукам. Пока запас плавучести сохранялся, следовало бороться. Юнга смог вывести корабль из бухты, под прикрытие нашей дымовой завесы. На берег командующий высадкой сообщил о тяжелых повреждениях катера лейтенанта Черцова.

Но на этом злоключения израненного судна и его экипажа не окончились. В море качка значительно усилилась. Через пробоину в носу постоянно захлестывала вода. Катер все больше кренило. В носовой отсек бросился матрос Полич, стремясь заделать пробоину. Но вода продолжала поступать в катер. Все тяжелее, с надрывом ревел мотор, постепенно падали его обороты. Впереди уже показался спасительный маяк и мыс, за которым был вход в геленджикскую бухту. Из моторного отсека выглянул Кузнецов и крикнул:
- Мотор заливает, не дойдем!

Мальчишка и здесь проявил смекалку, он направил погибающий корабль не в бухту, а к ближайшему мысу. Двигатель заглох, но через несколько минут прибоем катер выбросило на каменистую отмель. Привели в чувство командира. На его вопрос о том, кто же вывел катер из-под огня, уцелевшие члены экипажа бодро похлопали по плечу закопченного юнгу.

В фондах Центрального военно-морского музея поныне хранится судовой флаг, который снял юнга Лялин с катера ТКА 93 после той десантной операции в Цемесской бухте. Он отнес его своему командиру, Андрею Черцову, когда тот находился на излечении в госпитале. Ведь никто не мог знать, вернется ли спасенный корабль обратно в строй. Но катер восстановили, хотя на судоремонтном предприятии в его корпусе насчитали около двухсот пробоин.

Андрей Ефимович Черцов продолжил бить гитлеровцев. На его личном боевом счету числилось пять потопленных вражеских кораблей. За образцовое выполнение заданий командования и проявленные при этом мужество и отвагу он был удостоен звания Героя Советского Союза.

А храброго юнгу направили на обучение в Нахимовское училище, где имеется его фото в парадной форме с орденом Красной Звезды и медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией».

После успешного окончания училища Валерий Иванович Лялин поступил в Одесский морской строительный техникум. С 1951 года служил штурманом, а потом помощником капитана на Дальнем Востоке. С 1954 года работал на судах Балтийского пароходства. Дослужился до капитана-наставника. Его близкие были рады узнать, что ребенок не просто нашелся, но стал настоящим СОВЕТСКИМ ЧЕЛОВЕКОМ.

Евгений Громыко, июль 2023 года.

P.S. А еще у Валеры был старший брат. Разница между ними в два года. Тоже мечтал послужить Родине. Будучи семнадцатилетним подростком, ушел добровольцем на фронт. До победы не дожил, погиб в бою. Было Леониду Ивановичу Лялину на тот момент всего 18 лет.

Портреты братьев представлены в зале Боевой Славы музея школы №1 г. Салехарда.