Кореновский аэродром - Севастополь: очередной подвиг летчиков

26 июня 1942 года. Шли двадцатые сутки третьего штурма гитлеровцами последнего клочка советской земли в Крыму - Севастополя, защитники которого самоотверженно отбивали непрерывные ожесточенные атаки противника.

Так уж получилось, что конец весны и начало лета 1942 года омрачились неудачами наших войск на юге страны, в полосе от Харькова до Ростова-на-Дону и в Крыму, где бесславно провалилась так много сулящая в начале года летняя Крымская кампания.

Она завершилась оставлением Керченского полуострова остатками войск Крымского фронта и фактической изоляцией Севастополя от «Большой земли». Именно изоляцией, ибо и с суши, и с моря, и с воздуха город-герой был блокирован немецко-румынскими войсками. Помощь городу в незначительной степени могли оказать лишь авиация, базирующаяся на Кавказе, да плавсредства Черноморского флота. И той, и других было мало. И та, и другие несли ежедневные большие потери. На Кореновском аэродроме базируется 6-й дальне-бомбардировочный авиаполк. Только 7 исправных самолетов. Из 96 членов экипажей по штатному расписанию в строю одна треть. Остальные к июню 1942 года либо погибли, либо пропали без вести.

Полком погибших героев назовут историки 6-й ДБАП. Но полк продолжает сражаться. Севастополь продолжает сражаться. Самолеты с Кореновского аэродрома взлетают каждую ночь. В июне темного времени мало - в боевом полете находился экипаж Назина, один из тех, которым доверялось выполнение ночных боевых полетов на оставшихся в полку семи исправных ДБ-3, чтобы бомбардировкой вражеских позиций у стен Севастополя хотя бы немного облегчить немыслимо-тяжелое положение его защитников. Дневные полеты на этих самолетах без сопровождения истребителей последних катастрофически не хватало — обрекали сравнительно тихоходные бомбардировщики на роль воздушных мишеней для пушек «мессеров», а экипажи - почти на верную гибель.

Считанные секунды затратил Назин на установку самолета в заданный штурманом режим полета на боевом курсе. По ночному небу зашарили, пересекаясь в одной точке, отыскивающие их бомбардировщик лучи зенитных прожекторов. И тут же самолет подбросило вверх - он попал во внезапно возникшее, расцвеченное огненными всплесками разрывов, облако зенитного залпа. Одновременно в наушниках шлемофонов экипажа раздался, нарушив общее молчание, крик стрелка-радиста Бориса Свердлова : «- Правый мотор!.. Правый мотор!» Мотор лизали языки пламени...

В самолете бомбы. На одном моторе до дому добраться можно, если высота позволяет. И в это мгновение их ослепил, заливая потоками яркого света, расположенный вблизи цели зенитный прожектор. «По прожектору – серию»- принял решение Назин. «Есть серию по прожектору! Влево три!.. Так держать. Боевой! Сброс!» Кабины самолета вновь погрузились в благодатную и спасительную темноту: разрывы сброшенных штурманом бомб сделали свое дело. Потерей высоты и резким скольжением влево, выводя самолет в сторону моря через северную часть города, Назин попытался сбить пламя с загоревшегося мотора. Удалось!!! Проверил его работу - кое-как, но еще «живет». По инструкции, на одном моторе надо прекратить выполнение боевой задачи и возвращаться. Но прожектора – это не цель. Значит, надо ударить по цели. Командует штурману: «По цели! Разворачиваюсь на обратный курс. Меняй данные на прицеле!»

И - снова работа экипажа на боевом курсе. Снова переговоры штурмана с летчиком: ничего лишнего, только то, что требуется для выполнения боевой задачи, понятные обоим короткие слова-команды, за которыми - отточенные до автоматизма действия экипажа. И это тогда, когда не работает один из двух моторов. Случись что со вторым мотором, экипажу верная смерть. Посадить самолет нельзя, для спасения экипажа на парашютах высоты не хватает. Да и под самолетом оккупированная немцами земля Крыма. «На малой высоте, на одном моторе до дома не дойти, - оценил создавшуюся обстановку Назин. – Садиться придется в Севастополе...».

Садиться ночью в окрестностях Севастополя на разрушенный артиллерией аэродром полное безрассудство. Но выхода нет. Сели удачно. Тут же нашли полуразрушенной самолет ДБ-3, сняли карбюратор и установили его на место своего, неисправного. Где надо - заменили масло-, бензопроводы. В каком-то Богом забытом закутке-каптерке выискали два баллона со сжатым воздухом, приволокли их к своему самолету - для запуска мотора пригодятся. Проверили системы управления самолетом - вроде все нормально. Уточнили запас бензина и масла - оказалось достаточно и даже больше, чем требуется, чтобы до своего аэродрома долететь. Рядом комендант города: убедившись в исправности самолета, не приказывает - просит выполнить боевое задание. «Сегодня взлететь вам сразу с наступлением темноты и нанести бомбовый удар по артиллерийской батарее противника в районе Федюнинских высот. Ее крупнокалиберные снаряды покоя нам не дают, мероприятия важные в порту осуществить мешают.» Необычный для дальнего бомбардировщика боевой вылет длился всего 15 минут. По существу это был полет по несколько увеличенной «большой коробочке» - так в авиации называется приаэродромный полет – с боевым бомбометанием перед первым разворотом самолета. С бомбометанием, хотя бы немного облегчившим нашему командованию выполнение того самого важного мероприятия в окруженном врагами Севастополе. Просьба выполнена. Батареи подавлены. Самолет улетел домой, на Кореновский аэродром. Так и воевали. «...А спустя год, 17.08.43 года, после взлета на задание (26 км восточнее Тулы) в 2 ч. 25 мин потерпел катастрофу в результате раскрутки винтов экипаж Героя Советского Союза мл. л-та Назина И.И., штурмана звена ст. л-та Калашникова, штурмана Картамышева, радиста с-та Селезнева, стрелка с-та Яркового. ВЕСЬ ЭКИПАЖ ПОГИБ...»

Эдуард АНИСИМОВ.

Начало. Продолжение: Кореновский аэродром - Севастополь: деревянные кресты фашистам

Окончание: Спасение Знамени полка